Слово "агрессия" звучит с экранов телевизоров все чаще. Она растворена в воздухе, как вай-фай. Почему в обществе так много агрессии, почему ею пронизана вся наша жизнь - от бытовой до политической? Накануне дня психолога "ВМ" поговорила с заведующим отделом клинической психологии в Научном центре психического здоровья населения РАМН Сергеем Ениколоповым

- Причина роста агрессии та, что мы трансформирующееся, нестабильное общество. Когда в обществе происходят изменения, в нем растет агрессия. Это своего рода индикатор благополучия. Как градусник.

- Каким образом это работает?

- Ну, представьте себе: у вас повысилась температура. Вам от этого кажется, что свет какой-то слишком яркий, что люди все ведут себя безобразно, толкаются, говорят громко, в общем, хамы все. Через два-три дня температура снижается, человек понимает, что все так, как оно всегда. Вот, перекладывая эту ситуацию на общество вообще, мы видим, что повышение уровня агрессии наблюдается в социально-переходных обществах. Некоторое время назад мы проводили исследование по неофитам православным и мусульманским и сравнивали их с людьми, которые давно воцерковлены, в том смысле, что никогда не прерывали традиции. Так вот, мы выяснили, что такие люди более толерантны. Неофиты же, напротив, высоко агрессивны и авторитарны.

- Влияет ли глобализация на рост агрессии?

- Конечно, но не сама глобализация, а переход на один язык…

- При чем тут язык?

- Я говорю о запрете разговаривать на языке. В середине шестидесятых годов психолог Юхан Галтунг определил шкалу основных психологических потребностей человека. К этим потребностям относится и потребность говорить на родном языке. Если мы запрещаем человеку говорить на родном языке, то это насилие над ним. 

А теперь обратимся к истокам турецкого конфликта. Знали ли вы, что до последних лет курдам было запрещено не только учиться по-курдски, но и разговаривать на курдском языке. Мне рассказывали, что единственным радио, звучащем на курдском языке было радио «Ереван». Оно начинало вещание в шесть вечера. И поэтому курды приходили покупать радиоприемники в шесть часов вечера, чтобы сразу проверить: ловит ли курдское радио.

Смысл моих слов в том, что запреты должны знать меру.

- А можно ли считать, что какие-то народы, скажем, более агрессивны, нежели другие…

- Понимаете, разные общества по-разному агрессивно себя ведут, но при этом они имеют разные механизмы социального контроля. Я поясню. Например, все ругают традиционные общества за то, что они бьют детей. Но, между тем в таких обществах нет изнасилований. Потому что в традиционном обществе положение человека в социуме иерархически задано. Как вы знаете, основной мотив изнасилования – это мотив власти.

- И если власть уже приписана иерархией, то ее не нужно доказывать...

- Именно. Когда теряется эта жесткая структура, то растет насилие. Еще один пример. Было одно племя, которое считалось этнографами самым миролюбивым. Внутри этого племени существовала такая психотехника, которая не позволяла даже думать о соседе плохо. Долгое время из учебника в учебник приводили пример этого миролюбивого племени, пока не оказалось, что оно – племя охотников за головами.

- В племени охотников за головами запрещалось плохо думать о соседе?

- Согласно установкам этого племени, как только они подумают о ком-то плохо, они получают право его убить. А про соседа думать плохо незачем. Потому что объекты для охоты – не голова твоих соседей, а голова тех, кто за бугром.

Поэтому трудно сказать о различиях в уровнях агрессии разных культур. Важно под каким углом зрения вы смотрите на эту культуру.

- По-вашему, какую роль играет телевидение в распространении агрессии?

- Телевидение – это страшное оружие, с которым мы имеем дело. Оно обучает агрессивному поведению. Например, доказано, что после демонстрации терактов на телеэкранах, резко растут шовинистические настроения, растет количество людей, которые поддерживают терроризм. Люди начинают сами искать террористов, объединяться в какие-то группы.

- То есть, трагедию нельзя показывать?

- Как раз таки наоборот! Нельзя не говорить о геноцидах, войнах, о массовых убийствах. То, что не проговорено – наносит травму людям, порождает месть. Я уверен, что показывать нужно, но при этом нужно грамотно подавать материал.

- Если я правильно помню, то во время трагедии 11 сентября американское телевидение вообще запретило показывать человеческие жертвы. Только здания...

- Это было правильное решение! Они сообщили зрителю, что произошло, как разрушились башни. Пусть они сообщают, какое количество жертв, но никто не спекулировал на сожженных телах. В Америке давно отработано: все, что бьет по нервной системе человека, показывать нельзя.

Американское телевидение по сравнению с нашим более скучное, но зато безопасное. Оно не формирует у зрителя посттравматическое расстройство. Другое дело у нас. Психологические расстройства наших телезрителей зачастую такие же, как у непосредственных участников событий.

- Я слышала, что в Америке существует специальная ассоциация бабушек, которая отсматривает все вредное и запрещает его.

- Ассоциация бабушек – это страшное дело. Она имеет на свои деньги институт, который мониторит телеканалы на предмет агрессии. Но самое печальное для телевизионщиков то, что по итогам мониторинга бабушки выпускают доклад, который имеет отношение к рекламодателям. Рекламодатели престают вкладывать в канал, если бабки заявили, что на нем много агрессии.

- Не пора ли нам завести такое?

- Когда-нибудь мы до этого дойдем, но пока наша экономика до этого не дозрела.

- И как обезопасить себя?

- Нужно регулировать степень агрессии, которая идет извне. Больших усилий это не потребует. Достаточно просто переключить телеканал, демонстрирующий насилие.

- А что делать в том случае, если агрессия идет не из телевизора, а из дома. Допустим у меня психотип жертвы, а мой муж, скажем, агрессор...

- Это очень тонкая проблема. Не всегда жертва является жертвой.

- Что вы имеете в виду?

- Всегда важно знать, что в поведении жертвы привело к тому, что ее, например, ударили. Раньше был такой замечательный синдром, он назывался синдром избитых жен. Смысл его заключался в том, что если в первом браке ее муж бил женщину, то даже если она в четвертом выйдет замуж за совершенно немощного и безобидного человека, то рано или поздно он подползет и ударит ее вставной челюстью. То есть, в ее поведении уже заложено что-то такое, что пробуждает в человеке зверя. И это тонко, поэтому нельзя бросаться сразу ярлыками: вот это мужчина агрессор, эта женщина – жертва.

- Некоторое время назад психологи говорили о том, что агрессию не нужно копить в себе. Если вас бесит какой-нибудь сотрудник – наорите на него.

- Это устаревшая информация. Орать на подчиненных рекомендовали в шестидесятые годы. Предполагалось, что подавленная агрессия как-то связана с заболеваниями дыхательных путей.

- Теперь таких рекомендаций не дают?

- Нет, не дают. Хотя исследования показывают, что, например, бронхиальная астма, шизофрения и даже диабет бывают сопряжены с высокой враждебностью. Но почему это взаимосвязано – непонятно.

- А если мой муж, например, не в курсе, что орать необязательно. Как противостоять этому?

- Нужно избегать общения с агрессивными людьми. И нужно при этом понимать, что избегание – не проявление слабости, а проявление силы и достоинства. Своим спокойствием вы выбиваете «оружие» из рук агрессора. Но если хотите универсальное средство... то психологи считают, что противостоять агрессии может только юмор.

- Сергей Николаевич, мы разговариваем с вами накануне дня психолога. Честно говоря, удивительно и непривычно встретить мужчину-психолога. Психология стала женской профессией...

- Согласен с вами. Отечественная психология пошла каким-то очень своим путем. Во всех российских вузах факультет психологии превратился в филиал факультета благородных девиц. При этом благородные девицы хотят слушать об хорошем и учиться хорошему.

- А зачем они приходят учиться, как вы думаете?

- При поступлении говорят: я хочу быть психологом, хочу помогать людям, потому что со мной советуются подружки по всем проблемам... При этом не задумываются, хотят ли люди, чтобы ты им помогала.

- Ну, раз советуются, значит, хотят.

- Нет, у меня другое объяснение. Просто подруги не считают ее конкуренткой. Вот и советуются. Все проще. Грустно говорить девушкам, но лучше бы они на себя в зеркало посмотрели, чем поступали на факультет психологии.

- А что, женское засилие как-то сказалось на развитии психологии?

- У нас слово «психолог» стало синонимом понятия «психоаналитик» и «психотерапевт». Девчонки ведь не пойдут работать в такую сложную отрасль, как психологии агрессии, в клиническую психологию. Заниматься грязным делом не хочется. Поэтому специалистов по агрессии у нас, мягко говоря немного.