Незадолго до отлета в Екатеринбург мы встретились с одним из самых опытных игроков обновлённого «Енисея» — стражем ворот Александром Плотниковым и попросили его рассказать о перипетиях своей насыщенной карьеры, обустройстве жизни в Красноярске, а также сравнить по ряду аспектов Россию и Беларусь, где Александр 5 лет был на хорошем счету у болельщиков и специалистов.
– В 8 лет отец привёл меня в ДЮСШ, в ростовский «Авангард», — издалека начал свою историю Александр. — Там я занимался до 8-го класса, затем на три года перешёл в училище олимпийского резерва, а оттуда лучших учеников — в том числе и меня — взяли в дубль «Ростсельмаша».
Там я тоже играл три года, потом в силу ряда обстоятельств уехал во вторую лигу, в саранский «Биохимик-Мордовия», потом была волгоградская «Олимпия», а после уже наступил белорусский период моей карьеры.
– Готовясь к нашей беседе, я наткнулся в интернете на перечень клубов, где вы играли. Там был некий КФК «Металлист» из Таганрога.
– Ну, был такой момент в моей жизни, нужно было в КФК окунуться ненадолго…
– Были шансы заиграть дома в основе?
– Когда тренером «Ростсельмаша» был Сергей Васильевич Андреев, меня постоянно привлекали к тренировкам главной команды, я не раз ездил с ней на сборы. А потом, так уж сложилось, пришли другие тренеры, для них я в 20 лет оказался неперспективным. «Металлист» стал своеобразным перевалочным пунктом, позволившим мне заиграть поздней во второй лиге и поступательно двигаться наверх.
– Вратарём-то, кстати, сразу стали?
– Да, сразу. Поначалу «поковырялся» в поле, но отец решил, что надо вставать в ворота. Он высчитал мои ростовые данные и попросил тренера сменить для меня позицию.
– Вы десять лет назад играли в Мордовии — в то время там кто-нибудь мог хотя бы мечтать о Премьер-лиге?
– Глава республики очень любил футбол, сейчас, если не ошибаюсь, он занимает пост губернатора Самарской области (Николай Иванович Меркушкин — прим.). Он вкладывал в футбол серьёзные деньги, там всегда ставились серьёзные задачи, которые почему-то с трудом решились. «Мордовия» вышла в первый дивизион, потом опять оттуда вылетела (сезоны 2003-2004 и 2007)…
Условий для Премьер-лиги там, конечно, не было. Но, тем не менее, собрался хороший коллектив, хороший тренер, и они решили задачу, по сути, и не ставя её. Как у «Мордовии» сложится дальше — покажет время.
– Переезд в Беларусь в психологическом плане дался тяжело?
– Нет, в Беларуси мне сразу понравилось. Везло на футбольные поля — я всегда попадал в хорошие тренировочные условия, к хорошим специалистам. Тем более у меня там всё складывалось, я был на ведущих ролях. В сезоне 2006 меня признали лучшим голкипером чемпионата. Было немало предложений, однако я остался в «Дариде»: её возглавил Байдачный, перед нами открывались неплохие перспективы. Но ничего не получилось, мы боролись за выживание.
Вскоре я перешёл в «Брест», провёл там три довольно неплохих сезона. Последний из них получился весьма удачным, к тому же у меня закончился контракт, и я решил попробовать свои силы в России, поэтому откликнулся на предложение «Жемчужины». Поэтому воспоминания о Беларуси остались очень хорошие.
Что было тяжело, так это возвращение в Россию. Здесь мне надо всё заново доказывать. Я свой шанс получил лишь спустя год после переезда. Теперь нужно доказывать здесь, в Красноярске. Сыгран один тур (разговор состоялся 13 июля — прим.), но уровень нужно держать на протяжении всего длинного сезона.
– То есть граница между двумя государствами пролегает лишь на бумаге?
– Я не ощущал разницы. Там шикарные, красивые города. Понятно, что разнятся менталитет, люди законы, а так — все разговаривают на одном языке, футболисты друг друга знают, постоянно общаемся. Вот уровень футбола — да, отличается.
– Вы уже год в ФНЛ: можете сравнить наш подэлитный дивизион и высшую лигу Беларуси?
– Солигорский «Шахтёр» и «Гомель» — пожалуй, это команды первой лиги. Остальные послабей уровнем. Ну, а БАТЭ бы не затерялся и в российской Премьер-лиге. Они последние 5 лет постоянно на виду в Лиге чемпионов и Лиге Европы.
– В белорусской прессе мелькали слухи, дескать, вас туда могли позвать.
– В БАТЭ меня звал в 2006 году Игорь Криушенко. Он мне сам лично звонил, но по каким-то обстоятельствам мой переход сорвался. В прошлом году мы летели вместе на сборы в одном самолёте, и Криушенко намекал мне: может, в аренду к нам, в «Сибирь»? Но я сказал, что буду стараться проявить себя в Сочи.
– А в плане инфраструктуры между двумя бывшими союзными республиками разница значительна?
– Ну, вот, например, в Сочи я вообще не видел никакой инфраструктуры. Там её просто не было. Там было мучительно добираться на тренировки: бывало, три часа едешь, опаздываешь… Ни базы не было, ни тренировочных полей — за всё мы платили.
– Марек Чех рассказывал, из-за масштабных строек в Сочи было невозможно жить.
– Да, там на самом деле приходилось нелегко. Не знаю, зачем люди едут туда отдыхать. Я прожил там три или четыре месяца, и мне было некомфортно из-за того, что в таком маленьком городе приходилось тратить столько времени на дорогу, из-за безумных цен на жильё — аренда квартиры стоит столько, будто ты живёшь на другой планете. Плюс, конечно, когда тебе не платят деньги, становится совсем тяжело.
В Новороссийске всё было нормально, можно приезжать на базу, там все условия: wi-fi, «НТВ-Плюс», четырёхразовое питание, захотел — вышел на поле, потренировался…
В Сочи ставили большие задачи, но мы, возможно, с руководством друг друга немножко не поняли, поскольку в клубе было аж 5 вратарей: Чех, Краснокутский, Барановский, я и ещё один молодой парень. То есть 4 человека, каждый из которых в принципе должен был играть.
Чеху оказывалось полное доверие, и нам с Барановским оставалось конкурировать за статус второго голкипера, за попадание в заявку на матч. А потом, как всем прекрасно известно, «Жемчужина» развалилась…
– Для вас в тот момент это стало шоком? Или события как-то наслаивалась друг на друга, всё постепенно к этому шло, и вы были готовы к столь печальному повороту?
– Конечно, это стало неприятной неожиданностью. Опять-таки оттого, что перед клубом ставились серьёзные цели, приобретались хорошие футболисты, платились огромные зарплаты, подъёмные… И спустя какое-то время это всё лопнуло, как мыльный пузырь. Мы ушли, перед нами остались невыплаченные деньги.
– До сих пор не расплатились?
– Да. Всё надеемся и ждём.
– В одном из интервью вы отмечали, что Сочи был привлекательным для вас вариантом продолжения карьеры ещё и потому, что близко к дому. Новороссийск поздней выбрали из тех же соображений?
– Тогда я этим мотивом уже не руководствовался. Полгода без игровой практики — это тяжело. В новую команду было устроиться тяжело, тем более всё это происходило в разгар сезона, когда все клубы более-менее укомплектованы. Появился вариант с «Черноморцем» — я туда и поехал. Там тоже полгода просидел на скамейке под Чихрадзе, и на последние 7 туров мне дали шанс, но мы, к сожалению, не смогли остаться в первой лиге.
– Почему, на ваш взгляд?
– Я не люблю, если честно, о таких вещах рассуждать… Так или иначе, это определённое стечение обстоятельств. Где-то судьи нас чуть-чуть «притопили», где-то мы, наверное, недоработали. В клубе имелись приличные долги, постоянно задерживали на несколько месяцев зарплату и премиальные — то есть обстановку трудно назвать совсем уж благоприятной. Хотя в коллективе всё было хорошо, условия нам предоставляли нормальные: отличный стадион, отличные болельщики, база, идеальное тренировочное поле, город классный.
Но в итоге клуб оказался ненужным Новороссийску. Команда во втором дивизионе, перед ней не ставится задачи вернуться в ФНЛ, почти полностью обновился состав…
– Этим летом были варианты помимо «Енисея»?
– Ну, когда «Енисей» сделал мне предложение, я сразу согласился. Здесь сейчас работает человек, с которым я вместе играл, — это один из наших тренеров Сергей Марьянович Кабельский. Он хорошо меня знает по белорусскому чемпионату, мы довольно вели с ним переговоры, и он меня, скажем так, протежировал в «Енисей». Благодаря ему я знал, какая здесь обстановка, какие ребята — поэтому и согласился.
– Как за прошедшие две недели обжились в Красноярске?
– Снял трёхкомнатную квартиру, ко мне приехала семья, двое детей. Разве что погода несколько отличается от южной, пока не привык. Коллектив в клубе прекрасный, пока всё хорошо — дай Бог, чтобы и в дальнейшем у нас всё складывалось благоприятно.
Конечно, жаль, что у «Енисея» нет полноценной тренировочной базы, из-за чего приходится тренироваться на Центральном.
– Чему посвящаете свободное время?
– Гуляю. У меня хороший двор: детская площадка, рядом школьный двор, в котором есть искусственное футбольное поле, играю с детьми.
– Наследников в футболе планируете оставить?
– Хотелось бы. Старшему 5 лет, он готов играть днём и ночью. В Ростове в спортивные школы набирают с 6 лет, не знаю, как обстоит с этим дело в Красноярске. К тому же, и я могу кое-чего ребёнку подсказать (улыбается). Что выберут они — посмотрим, пока обоим футбол нравится, но они ещё маленькие, даже не всегда различают, в какие ворота надо забивать, какие — оборонять.
– Как человек опытный можете сказать: есть ли у вас какой-то компонент, который не мешало бы подтянуть, поработать над ним?
– Сложный вопрос. Нужно просто работать, и всё. Делать то, что говорит и даёт тебе тренер. Самое главное для вратаря — это психология: голова должна быть горячей, а сердце — холодным.
– Вы именно такой?
– Стараюсь, по крайней мере. Думаю, что почти всегда мне это удаётся.
– Срывы случались?
– Ну, бывает со всеми, наверное. Где-то не получается, начинаешь нервничать, психовать. Случаются ведь как чёрные полосы, так и белые. Чёрная — это, пожалуй, 2011-ый год. Хочется, чтобы в Красноярске настало время белой.