Из сообщений местных масс-медиа:

«Инициатором эксперимента выступил антикоррупционный комитет администрации президента республики.  Первыми пациентами стали сотрудники госучреждений. На курсы съехались со всего Татарстана».

«Теорию Рамиля Гарифуллина – автора концепции «взяткомания как заболевание» поддержал представитель московского офиса Международного центра антикоррупционных действий и инициатив Transparency International Иван Ниненко».

«В ведомстве  Татьяны Голиковой сообщили, что каждая теория имеет право на существование. Мы рассмотрим данное предложение, а специалисты проработают вероятность его реализации» – говорят в Минздраве».

Речь идет о концепции, выдвинутой казанским психологом Рамилем Гарифуллиным. Он предложил считать взяточничество разновидностью заболевания.

«Мою новую концепцию разрешения проблемы российской коррупции бесполезно искать где-то еще. Подобный  подход к разрешению коррупции, является ноу-хау и охраняется режимом  интеллектуальной тайны» – говорит автор идеи, доцент кафедры психологии и педагогики Казанского государственного университета культуры и искусств, директор Центра психологической консультации и реабилитации.

Что ж, быть может, действительно, наконец-то изобретена идеальная панацея, способная преобразить российскую действительность? Попробуем разобраться.

Коррупция это…

С точки зрения Рамиля Гарифуллина «коррупция – это культура России, культура её катастрофы».

Оставив лингвистам споры о том, может ли обладать катастрофа культурой, или она, априори, само безкультурие, посмотрим в корень.

«В сегодняшней России коррупция является традиционным укладом жизни, – говорит в интервью Bankir.Ru директор Института исследования проблем психического здоровья, заведующий кафедрой медицинской и общей психологии Казанского государственного медицинского университета, доктор медицинских наук, профессор Владимир Менделевич. – Коррупция в головах, а не вне человека. Лозунг – «друзьям всё, остальным по закону» – разделяют многие. С детских лет ребенок впитывает эти традиции. И в дальнейшем коррупцию начинают подпитывать психологические закономерности».

Журнал «New Scientist» обобщил выводы нескольких исследований о причинах коррупции. «Незаконное использование должностным лицом своих полномочий для личной выгоды изучалось в самых разных проявлениях. Даже на уровне инстинктов. Ведь с эволюционной точки зрения высокоморальное поведение далеко не самая рациональная стратегия. Именно хитрость дает некоторое преимущество и большие шансы на репродуктивный успех перед теми, кто действует как все или строго следует правилам. Вот одна из причин, почему побороть стремление к материальным благам в обход закона и морали настолько сложно».

Итак: культура, традиция и инстинкт. В «среднем по больнице» имеем сходство взглядов и понятий.

Взяткомания – болезнь или порок?

Идем далее. В интервью порталу Intertat.ru Рамиль Гарифуллин сказал: «Я ратую за то, чтобы «взяткомания» вошла в медицинский классификатор болезней. В России коррупция приобрела уродливые формы, стала социальным явлением, и  поэтому ее можно считать заболеванием. С моей точки зрения «взяткомания», как специфическая форма клептомании,   является   болезнью со всеми  признаками, которые имеют место при наркомании, алкоголизме, игромании и других деструктивных патологических  зависимостях. Мозг включает в себя структуру, которая отвечает за зависимость. Не существует локальных зон мозга ответственных за зависимость, например, от курения, алкоголя, а есть один центр, который отвечает за все. «Взяткомания» имеет те же характерные этапы, те же психические процессы, которые имеют место при других зависимостях. Если взяточник перестает брать мзду, то часто возникает депрессивный синдром, то есть, синдром «отмены», когда ввиду отсутствия дозы появляется высокий уровень тревожности, состояние недовольства. С другой стороны, наступает состояние эйфории и радости, когда эта «доза» получена».

Ему возражает психиатр-криминалист, доктор медицинских наук, профессор, руководитель Центра правовой и психологической помощи в экстремальных ситуациях, в прошлом руководитель Центра специальных исследований МВД России Михаил Виноградов: «Если человек успешно взял взятку, то в дальнейшем ему будет сложно отказать себе в этом удовольствии. Человеку свойственно стремление к повторению удачных дел, но это не является психическим нарушением, так что взяточничество – это не заболевание, а просто дефект морали и нравственности».

Владимир Менделевич предлагает другую точку зрения: «Для меня, как для психиатра, клептомания – это симптом психического заболевания, суть которого не столько в краже как действии или стремлении обладать украденным предметом (обогатиться), сколько в склонности пациента пережить выраженные эмоции, нарушая закон, рискуя. Клептоман часто выбрасывает украденное. Важен поступок, событие, «адреналин». Кроме того, клептомания всегда незапланированна, спонтанна. Если же психиатр усматривает в совершении кражи корысть человека, то он не имеет права назвать это клептоманией. А уж, если известно, что у человека был план, то это точно не симптом психической болезни. Также и со «взяткоманией». Убежден, что новая концепция является заблуждением автора или способом сделать себе имя на сенсации. Ни один серьезный профессионал с ним не согласится. С моей точки зрения, то, что Гарифуллин называет «взяткоманией» является осознанным, намеренным и запланированным действием человека, направленным на обогащение. Взяточник знает, с какой целью он вымогает взятку, обладает определенными «технологиями». Кроме того, он упреждающе выбирает себе место работы, оценивая, насколько оно «прибыльно», а любое психическое заболевание – это спонтанный процесс».

«В основном, зависимости относятся к расстройствам влечения, – дополняет в интервью «Life News» ведущий научный сотрудник Центра психического здоровья РАН Анатолий Северный. – Такого рода заболевания связаны с удовлетворением внутренней потребности, а не с получением выгоды. Так что взяточничество не имеет никакого отношения к расстройствам влечения».

«Власть не просто предоставляет больше возможностей для финансовых злоупотреблений, она влияет на то, как человек думает», - Йорис Ламмерс из Тилбургского университета (Нидерланды) сравнил процессы, происходящие в головах властей предержащих, с алкогольным опьянением. Наблюдая за мозговой деятельностью облеченных властью людей, Ламмерс обнаружил, что у них проявлялась активность в областях, связанных с гиперуверенностью в себе, с гипернапористостью. Именно такое воздействие обычно производит алкоголь.

Получается, что человек, желающий «взять плату за услуги», до конца не отдает себе отчета или предпочитает не верить в то, что в какой-то момент он может быть пойман на незаконных действиях и осужден за них. Йорис Ламмерс назвал этот эффект «моральной близорукостью».

«Меня терзают смутные сомнения»

В понимании такого основополагающего для рассматриваемой нами темы понятия как «мания», так же очевидны расхождения.

«Психический процесс влечения к какой-то ценности, которая дается без работы воли, то есть, получение радости от приобретенной ценности без преодоления называется «манией» – дает определение Гарифуллин. – «Взяткомания» возникает тогда, когда чиновники и руководители получают очень большие суммы, которые не соответствуют их затратам. Это связано с тем, что у нас в России есть легкие нефтедолларовые деньги. У нас значительная часть людей, олигархов имеют гигантские капиталы, которые пришли легко, без преодоления» – обосновывает свое весьма оригинальное видение психолог.

И тут возникает интересная тема. Каждое исследование требует определенного контингента, на котором оно проводиться, проще говоря - опытной базы.

«Моя база появилась в процессе естественного эксперимента в течение десяти лет, когда клиент даже не подозревал о наличии обследования, – делится опытом Гарифуллин. – Это были руководители разного уровня. Я подверг социологическому обследованию людей, которые общаются с руководителями, и выяснил, что, по их мнению, настроение начальников часто зависит от того, была ли получена им взятка. Многие из подчиненных уже отмечали периоды, когда можно подходить к шефу, а когда лучше держаться в стороне. Они наблюдали за развитием процесса заболевания. Когда я знакомил их с признаками степеней зависимости, то они восклицали: «Точно! Все так и происходит. Ваша теория верна!».

Однако профессионалы ставят этот эксперимент под сомнение.

«Мне неизвестно понятие «естественного эксперимента», - говорит Владимир Менделевич. - Возможно, речь идет о наблюдении за людьми в обыденной жизни. Но существуют принципы психиатрической диагностики, которые обязывают психиатра применять правила феноменологического интервьюирования и научного анализа. Насколько я понимаю, автор концепции о «взяткомании как заболевании» никакие научные методы не использовал».

Доктор медицинских наук, профессор, заведующий кафедрой психиатрии Казанского государственного медицинского университета, председатель общества психиатров Татарстана, заместитель председателя правления Всероссийского общества психиатров Каусар Яхин, высказываясь по этому поводу, идет дальше: «Описание любого нового заболевания основывается на клинических фактах, на определении этиологии, патогенеза этого заболевания, на наблюдении за течением болезни, совпадении, повторяемости клинических картин. Даже если фактически имеет место один случай, это еще не заболевание, а лишь казус. Почему бы в таком случае не поставить диагноз «президентомании» людям, многократно выдвигающим свою кандидатуру в президенты?. Таким образом, любое событие реального мира можно превратить в болезнь. Данная концепция не имеет никакого отношения к психиатрии как к клинической дисциплине, а больше подходит для фантастической литературы об иных мирах».

Мало того, если считать «взяткоманию» психическим заболеванием, то и подход к сбору экспериментальных данных должен быть совершенно другим.

 «В соответствии с законом о психиатрической помощи, любая консультация врача-психиатра, любая встреча с больным является психиатрическим освидетельствованием, которое в соответствие с тем же законом, сугубо добровольно, - напоминает Яхин. - Существуют лишь три случая, когда допускается принудительное освидетельствование: когда больной представляет опасность для себя и окружающих; беспомощное состояние больного; если нелечение больного ведет к резкому ухудшению его состояния. Любой другой сбор данных без ведома больного, является не только неэтичным поступком, а носит противозаконный характер».

«Врач-психиатр работает с патологией, с симптомом заболевания, расстройством влечения. А психолог имеет право работать со структурой личности, с реакцией личности на те, или иные ситуации в социальной среде, а не с заболеванием. То есть функция психолога не лечить, а адаптировать в обществе уже излеченных врачами больных. Психолог – не врач, у него нет права ставить диагноз», – добавляет в интервью Bankir.Ru доцент кафедры психотерапии и наркологии Казанской государственной медицинской академии Мая Шмакова.

А судьи кто?

Однако автор оригинальной концепции считает иначе. Нельзя ставить диагноз? Что ж: «Весьма полезной составляющей в профилактике взяткомании является процедура самодиагностики, обучение методам самопсихорегуляции, которые позволяют коррупционеру отказаться от вредной зависимости, - считает Гарифуллин. - Я говорю о проведении тестирования. В настоящее время разрабатываю специальные тесты.

«Никакие тесты здесь не помогут. К тому же, признать какое-либо поведение психическим заболеванием могут только врачи и только на основании клинического опыта» – однозначно отвергает высказанную идею Менделевич. И считает более уместным применять к взяточникам не тесты, а заветы из кинофильма «Берегись автомобиля»: «Тебя посодют, а ты не воруй!» Или более емкую формулу героя Владимира Высоцкого: «Вот должен сидеть в тюрьме!» А не проходить тесты, полагают психиатры-профессионалы.

…Несмотря на столь неоднозначное, даже негативное восприятие коллегами концепции «взяткомания как заболевание», ее автор продолжает успешно продвигать свою доктрину в жизнь. В письме, адресованном премьер-министру Владимиру Путину и министру здравоохранения Татьяне Голиковой, он изложил стратегию излечения больных взяткоманией.

Гарифуллин предлагает использовать гипноз и психотерапию для лечения этого тяжелейшего недуга среди чиновников высшего звена.

«Самый страшный этап – это ломки, когда человека лишают возможности получать миллионы и миллиарды, которые он получал.  Это тяжелое потрясение. Синдром отмены протекает  болезненно. И вот тут нужна помощь специалиста», – настаивает психолог.

В рамках различных психологических подходов предлагаются такие методы воздействия, как гипноз, арт-терапия, «наполненная кодами духовности», психотренинг «Где в душе храниться честь и совесть» и психоаналитические обсуждения. Причем «лечить чиновников высшего звена следует принудительно, – полагает автор концепции, – так как именно от них распространяется проблема взяточничества».

Психолог утверждает, что своей методикой уже излечил трех человек. По причине конфиденциальности и этической стороны вопроса, проверить это, конечно же, никто не может.

И власти откликнулись на призыв.

Гарифуллин уже получил предложение о сотрудничестве от начальника управления президента Татарстана по вопросам антикоррупционной политики Марса Бадрутдинова. «Он полностью поддержал мою идею, подтвердив, что действительно таких людей надо лечить, и… состоялся первый сеанс», – сообщил Гарифуллин.

Возможно, в связи с этим, чтобы не смущать чиновников, сеанс назвали «обучающим тренингом по антикоррупционной деятельности», и проводился он в рамках курсов повышения квалификации руководящих кадров.

«Я не понимаю действия руководства управления по вопросам антикоррупционной политики республики в отношении концепции Гарифуллина, – недоумевает в интервью Bankir.Ru Каусар Яхин. – Прежде чем использовать научные идеи в реальной практике, необходим период подтверждения этой концепции независимыми клиническими исследованиями, другими специалистами, то есть реальная клиническая апробация в рамках доказательной медицины. Этого сделано не было. На мой взгляд, это не профессионально».

Однако, возможно, диагноз причин лежит в другой плоскости. «Стремление признать взяточничество болезнью, можно трактовать как стремление создать себе новую клиентуру и, в конечном итоге, заработать или… отчитаться в расходах средств, направляемых на антикорупционную деятельность», – резко высказался Владимир Менделевич. – Никакой психотерапевт не может излечить от морального уродства».

«Я делаю то, что делают все»

Почти все психиатры и психологи сходятся во мнении, что главным фактором, обуславливающим коррупцию, является то, признается или нет она самим обществом. В каких-то странах давать взятки даже не придет в голову, а где-то, как в России, они в порядке вещей, что-то вроде неофициального, но быстрого и надежного способа решения важных вопросов.

Эбигейл Барр из Оксфордского университета изучала эффект восприятия коррупции жителями  стран, принадлежащих к различным культуральным сообществам. Эксперимент проводился со студентами из 34 стран. Каждый из них был поставлен в ситуацию, требующую принятия решения о необходимости дачи взятки должностному лицу. Обнаружилось, что люди из государств с наихудшими оценками в рейтинге восприятия коррупции часто решались пойти на это, потому что для них такой поступок был в порядке вещей.

Однако те же самые люди, прожив некоторое время в стране с низким уровнем коррупции, становились законопослушными гражданами и начинали вести себя практически полностью в соответствии с общепринятыми нормами, что подтверждалось повторным исследованием Эбигейл Барр.

Индекс восприятия коррупции

«В Англии и других странах с низкой коррупцией есть то, чего пока нет у нас. Главная причина этого – в действии социальных институтов, которым большинство подчиняется даже не всегда осознанно, а в результате усвоения их норм некритически, с раннего детства в процессе социализации», – говорит заведующий отделом социологии фонда «Информатика для демократии» Владимир Римский. – В странах, где хорошо выстроены социальные институты, взяточничество становится маргинальным явлением, отвергаемым общественной моралью и мнением. Психология человека, которую изучали исследователи, в таких государствах подчиняется социальным институтам, а не доминирует над ними. Поэтому люди, переехавшие из стран с высоким уровнем коррупции в государства, где она практически отсутствует, в большинстве своем прекращают совершать коррупционные действия. Но природа человека при этом не меняется: возвращаясь назад, такие люди снова начинают давать и брать взятки, потому что они снова подпадают под действие социальных институтов, поддерживающих коррупцию».

««Я делаю то, что делают все», – оправдывающий в собственных глазах взяточника момент, – говорит Каусар Яхин, – но речь идет об осознанном, запланированном акте, с полным пониманием меры риска быть разоблаченным».

Если взяткомания и является заболеванием, то заражено им все общество целиком. И лечение отдельных его индивидов равносильно лечению ракового больного от вросшего ногтя. Никто не скажет, что этого делать не надо, но к общему выздоровлению данная процедура будет иметь очень отдаленное отношение.

Что делать?

Так как же решить проблему?

«В Китае взяточников казнят, но на их место все равно приходят другие. Однако ужесточать наказания всё же стоит. Нужно работать над законодательной базой, чтобы у взяточников оставалось меньше возможностей уходить от ответственности, – отвечает на вопрос начальник отдела экономической безопасности и противодействия коррупции одной из оперативно-розыскных частей МВД Татарстана Рамиль Абзалов. – Если признавать взяточника больными – это дополнительная лазейка. Ведь посадить его и так непросто. Взяточник будет уверять, что болен, и его нельзя судить. Так делают люди, обвиняемые в других преступлениях. Ссылаются на различные заболевания, травмы, полученные в детстве. Мне кажется, это не выход».

Еще вариант высказан одним из блогеров, прокомментировавшим новости о концепции лечения взяточников: «Гипноз…, а ещё им родным надо давать путёвки за государственный счёт на Канары, чтобы быстрей забывалось. Ни в cоветское время, ни раньше такого размаха  коррупции не было, потому, что лечили на нарах с полной конфискацией. Всегда помогало».

Если пофантазировать или, скажем, обратиться с этим вопросом в социальные сети, будет предложено несметное количество самых неожиданных способов борьбы со «вселенской заразой». Ведь если можно вылечить от взяткомании, почему бы не создать вирус взяткофобии и не заразить им планомерно весь земной шар? Чем не идея для краудсорсинга?

Но все же формула «Вор должен сидеть в тюрьме» пока остается самой эффективной.