За россиянами закрепилась репутация людей мрачных и малоэмоциональных, в крайнем случае — загадочных. Анна Васильева выяснила: на самом деле мы очень искренние — предпочитаем настоящие, пусть и негативные, чувства фальшивым улыбкам.
Каждое лето в детский театр нашего района на гастроли приезжают клоуны. И каждое лето жители окрестных домов ходят по улицам, пугаясь собственной тени. В чем связь? Да просто в перерывах между представлениями клоуны не прочь погулять. И как люди творческие, они даже на улице остаются в образе, хотя, к счастью, без грима. На моих глазах один лицедей изобразил кентавра, посылающего копье вслед уезжающему бульдозеру. Другой — замерзающую чихуа-хуа. По отточенной пластике можно догадаться, что перед нами не сумасшедший, а профессионал. Однако большинство прохожих предпочли не вглядываться, а вспоминать телефон неотложной психологической помощи. Для странного субъекта и для себя заодно. Грустно признать, но неужели мы предпочитаем улыбке подозрительность, а импровизированному представлению — принцип «вор должен сидеть в тюрьме, а клоун — в цирке»?
Разрушители легенд
Представьте, что с российского предвыборного плаката широко улыбается кандидат на важный пост. Не получается? А вот если бы Франсуа Олланд не улыбался на выборах во Франции, не видать ему президентского кресла. Подобная разница культур удивляет не только наш электорат, но и всех иностранцев, попадающих в Россию.
Моя подруга Мэри пятый год преподает в Москве английский. Уроки она ведет методом погружения — полностью на иностранном. По английской привычке она все время говорит с улыбкой, и студенты улыбаются ей в ответ. Но стоит Мэри хоть на минуту перейти на русский, как лица в аудитории мрачнеют. Вначале Мэри терялась и переживала. Думала, что всему виной ее страшный акцент, и критиковала за это своих педагогов. Однако допрос одного из студентов выявил иные причины: «Когда она со своей улыбкой переходит на русский, то сразу начинает выглядеть как инопланетянка, — признался студент Федор. — Ну не может русскоговорящий человек столько улыбаться!»
Сразу видно, что еще в детском саду Феде, как и всем нам, навязали поговорку «Смех без причины — признак крайней странности». С ранних лет мы четко усваиваем, что проявление положительных эмоций у собеседника без видимых нам оснований — повод насторожиться. Однако подобные нюансы воспитания вовсе не свидетельствуют о нашей тотальной замкнутости.
Только подумайте, что ответит русский человек на вопрос «Как дела?» Правильно! В красках расскажет о проблемах и болезнях в своей семье: и дедушка старенький на диване лежит, и тетя ножку подволакивает. Причем наша эмоциональность настолько заразительна, что даже американцы с их вечным «о’кей» не выдерживают. Один русский служащий американской компании, зная свойство коллег обмениваться фальшивыми, с его точки зрения, приветствиями, не удержался от эксперимента. В ответ на дежурное «Как дела?» вместо «О’кей» он ответил: «Безобразно!» И в лучших традициях русской бабушки рассказал американской сотруднице о протекающей крыше, голодных котятах и низких пенсиях. Реакции, последовавшей за этим, он не предвидел — собеседница разрыдалась.
Как объясняет Мария Вакатова, директор по маркетинговым коммуникациям WatCom Group, именно эмоциональностью и искренностью, а вовсе не замкнутостью мы отличаемся от иностранцев: «Отвечая на приветствие дежурной улыбкой и сухим «Все прекрасно!», иностранец закрывается, чтобы оградить нас от своих проблем и болячек. Мы же моментально напрягаемся, если в разговоре человек растягивает рот в улыбке, а его глаза не выражают радости. Нам важнее, чтобы собеседник продемонстрировал искренность, а не сохранил наше душевное равновесие». Иными словами, если русского человека поставить перед выбором: фальшивая улыбка или откровенный негатив, он инстинктивно выберет второе. Ведь для нас главное, чтобы от души!