Тата Олейник о любви к березам и пожилым мужчинам. А что волнует вас? Пишите письма, задавайте вопросы.

БЕРЕЗКОВАЯ ПРОБЛЕМАТИКА

Мне предложили уехать в Японию, жить и работать там. Надолго, в идеале навсегда. И есть несколько месяцев, чтобы принять решение. Я никогда не уезжала из дома больше чем на несколько недель и теперь не знаю: с одной стороны, меня ждет мечта. А с другой — вдруг будет та ностальгия, о которой я столько читала? Или ностальгия — это выдумки? Если уеду, то ничего уже переиграть будет нельзя, а если не уеду, то вдруг потом всю жизнь буду себя казнить?

Елена

Для кого-то ностальгия — романтические выдумки, для кого-то — высасывающая мозг реальность. У этологов есть такой термин (который психологи не очень любят, у них он вообще немного другое значение имеет) — «импринтинг». Он обозначает, грубо говоря, тот механизм, при котором все свои представления о мире человек раз и навсегда усваивает в возрасте до пяти-семи-десяти лет, а потом всю жизнь по ним ориентируется: вот такой должна быть каша, вот такой — красивая тетя, а в окне обязательно должны быть видны березки (секвойи, пальмы, небоскребы с порнорекламой). Если у человека этот реестр импринтинговых принципов играет важную роль в мироощущении, то эмиграция станет для него адом, какие бы прекрасные доводы ни приводил ему разум. Потому что все вокруг будет неправильное, ненастоящее, не то и не так. Не помню, где именно я видела исследования по импринтинговой зависимости у славян, но почти у каждого третьего она зашкаливала. С другой стороны, мир нашего детства так и так безвозвратно покидает реальность, даже если мы всю жизнь проводим в одном городе и в одном доме, — слишком многое вокруг нас меняется. Так что не слушайте советчиков, Елена, слушайте себя. ­Если вам приходилось менять квартиру, вы быстро осваивались на новом месте? Вы сильно тоскуете по детству? У вас наворачиваются на глаза слезы, когда вы видите, как на чудесном пустыре, где вы в десять лет так смешно сломали ногу, прыгая через горелые банки, теперь возводят какой-то противный новый дом? Если на все подобные вопросы вы отвечаете «да», то очень высок риск, что с Японией у вас не сложится. Я вот жертва импринтинга стопроцентная. Сама дважды сбегала домой из совершенно конфетных условий — один раз из Германии в студенчестве, второй раз из Швейцарии — в уже зрелом возрасте. Потому что там все было потрясающе, комфортно, красочно, вкусно и уютно, но это было не мое. Мое — это сидеть на серой поленнице подмосковной полуразрушенной дачи, нюхать мокрую сирень и щуриться в белесое небо.

ЖЕЛАННЫЙ ПОЖИЛОЙ

Мне 27 лет. Познакомилась и влюбилась в мужчину. Ему 60 лет, разведен. Я бросила работу в Москве и переехала к нему в Монте-Карло, год как вместе. Родные и близкие против, не знаю, как быть. В плане финансов я самостоятельная, чувства до сих пор испытываю. Думала, все пройдет и он мне надоест, странно, что нет.

О.

Почему странно-то? ­Если вы полюбили шестидесятилетнего, значит, вы умеете любить шестидесятилетних — талант у юношества нечастый, но вполне похвальный. Да, конечно, такая разница в возрасте предполагает немало сложностей, но, по моим наблюдениям, отсутствие этой разницы ничуть жизни не упрощает. Напротив: у ровесников куда больше счетов друг к другу, соперничества и неуважения к чувствам и желаниям партнера, в то время как ваша основная проблема — это недоуменные взгляды окружающих да занудство родных. Неприятно, но терпимо.

ОТ РЕДАКЦИИ

Если вам нужен ­совет Таты Олейник, пишите письма на адрес tata@elle.ru или присылайте их по почте: Москва, 115162, ул. Шаболовка, 31Б, подъезд 6, редакция ELLE, с пометкой «для Таты».