– Через пять минут вы будете играть на гитаре! – уверяет Антон Черепанов, медицинский психолог, музыкотерапевт. И вправду: мне вскоре удаётся извлечь из инструмента вполне стройные звуки.

Антон, как восточный акын, на эту примитивную мелодию поёт песенку-сиюминутку: «День сегодня так прекрасен. Мы играем на гитаре. Замечательно выходит Эта песенка у нас». И становится не важно, что на улице первый собачий холод. Всё равно день – прекрасен!

Антон Черепанов - магистр психологии здоровья, он закончил АлтГУ по специальности «Клиническая психология», был стипендиатом благотворительного Фонда Владимира Потанина.

Уже около 2 лет Антон работает в Алтайском краевом наркологическом диспансере в стационарном отделении для лечения детей и подростков, я вляется автором программ по преодолению стресса, социального страха, терапии тревожно-депрессивного синдрома, реабилитации зависимого поведения.

Принцип трёх К

«Лечение музыкой» известно с древних времен. Стоматологи, хирурги и акушеры использовали музыку в качестве обезболивающего. С помощью музыки пытались лечить и такие болезни, как язва желудка и туберкулез.

Музыкотерапия, как психотерапевтический метод, сформировалась в начале 20 века. Во время экспериментов было установлено, что музыка способна влиять на работу всех жизненно важных систем, интенсивность физиологических процессов. По некоторым данным, во время прослушивания музыки у людей могут меняться некоторые биохимические процессы.

– Антон, почему вы выбрали такое направление – музыкотерапию?

– Из-за моей любви к музыке. К ней я имел отношение с детства: учился в школе искусств хореографии. Но музыкальной грамотой не владел и не играл до 13 лет, пока мне не показали аккорды на гитаре. Освоил акустическую гитару, потом – бас-гитару. Затем научился играть на ударной установке, потом флейты увлекли меня, этнические барабаны, фортепиано. В хоре до сих пор занимаюсь. Но при этом всегда считал, что и основная профессия должна быть обязательно. В студенчестве ещё увидел возможности интеграции своей профессии со своим призванием.

– Антон, какое воздействие оказывает музыка на человека? Повышает настроение?

– Конечно, в первую очередь она влияет на наше настроение. Но это не единственный эффект. Эффект музыкотерапии можно объяснить через принцип «трёх К». Первое – музыкотерапия повышает когнитивные способности, то есть способности нашего мозга к восприятию, распределению и концентрации внимания. Когда человек сам играет на инструменте и когда слушает игру других инструментов, то запоминает ритм, мелодию. Особенно важно это для пожилых людей, у которых в связи со старческими болезнями мозг как бы угасает.

Второе – музыка улучшает коммуникативные способности, потому что это всегда – прекрасное средство для общения. Однажды мне довелось работать за границей с разноязычной детской группой. Ребята не могли общаться на одном языке, но через музыку быстро сплотились. Ведь коммуникация происходит не столько через язык слов, сколько через язык образов, который понятен всем.

И, наконец, музыка улучшает креативные способности. На первой же репетиции оркестра музыкотерапии я предложил ребятам, которые не знают музыкальной грамоты, создать за 15 минут концертный номер. И они с этим справились!

– Лично с вами что музыка делает?

– Душу лечит… Музыкотерапия обладает обратной связью. С одной стороны, я в ней передаю свои эмоции, своё состояние, даже ритм своего сердца или дыхания: если перевозбуждён, то играть буду очень быстро, а если спокоен – играю медленно. Но связь наступает и в обратном направлении. Музыкальные инструменты звуками дают мне понять, какой я в данный момент, каково моё состояние, и влияют на меня, частотой, вибрациями изменяя это состояние, гармонизируя его.

Оркестр доброты

– Как возникла идея создать оркестр музыкотерапии?

– У меня давно была идея объединить людей, которые живут идеей делать добрые дела и при этом очень любят музыку. Но довольно долго проектом музыкотерапии занимался в одиночку. Ходил в больницы, социальные учреждения, проводил там музыкальные тренинги. Постепенно образовалась группа. Собирались все, кто хотел играть на музыкальных инструментах. Это люди без музыкального образования. Играли на очень простых инструментах – ударных (джембэ), шумовых (погремушки, бубны), простых детских инструментах (ксилофоны, гусли) и на всяких экзотических инструментах (посох дождя, алтайский варган). Сейчас у нас настоящий любительский оркестр – на первую репетицию собралось 20 человек. Наш оркестр разновозрастной – принимаем пожилых, взрослых, детей. И я очень рад, что наш оркестр стал инклюзивным.

– Люди с ограниченными физическими возможностями тоже могут заниматься музыкотерапией?

– Конечно. Инвалидность ребят, которые играют в оркестре, связана с физическим ограничением. Это те, кто передвигается на костылях, на колясках. Но это всегда – интеллектуально сохранные люди. Они играют, и это у них достаточно хорошо получается. Они поют, включаются в движение.

​– Вы сказали, что миссия оркестра – делать добрые дела. Как именно?

– Мы уже посетили отделение онкогематологии детской краевой больницы, с которым я давно сотрудничаю. Сейчас перед нашим оркестром стоит цель создать музыкотерапевтический концерт, программу, с которой мы сможем выступать в различных учреждениях в зависимости от их специфики. Мы делаем музыку понятной для каждого, поэтому в доме престарелых поём военные песни, для детей – песни из мультфильмов. С детьми вообще очень интересно работать, потому что они всегда включены в игру. Им всегда интересно многообразие инструментов, многообразие возможностей этих инструментов и многообразие игр, которые можно придумать с применением этих инструментов.

Голос космоса

– Откуда берёте экзотические инструменты?

– Во-первых, дарят друзья, которые привозят их со всего мира. Во-вторых, некоторые заказываю по Интернету. В-третьих, делаю своими руками.

– А вот этот, похожий на летающую тарелку?

– Это не народный, а международный инструмент XXI века. Его делают во всех уголках мира и называют по-разному – хэнк-драм, тенк-драм, спейс-драм, хапи-драм, динь-донг-драм… В России его иногда называют глюкофон, или просто – баллон. «Глюкофон» хорошо передаёт суть его воздействия на сознание. Он завораживающе звучит. И по внешнему виду, и по звучанию в нём есть что-то инопланетное. Я для себя назвал этот инструмент – «Музыка Сфер». Если вспоминать пифагорейскую теорию о музыке космоса, то, думаю, она так вот и звучит.

– А из чего сделана эта вот «Музыка Сфер»?

– Диск сделан из советской стали, она звучит совсем по-другому, нежели американская. В диске делаются прорези определённой формы. Этот инструмент я сделал из… газового баллона. В России, как известно, каждый – Кулибин маленько. Вот так из газового баллона получается очаровательный музыкальный инструмент.

– Вы работаете в наркологическом диспансере. Для пациентов – детей и подростков – проводили сеансы музыкотерапии?

– Пробовал неоднократно. Очень тяжело идёт. Но были весьма терапевтичные занятия, когда сами ребята осознавали, в чём их проблема, как им сложно останавливаться. Дело в том, что они начинали играть и не могли остановиться. Звук уже приобретал характер угрожающий, у некоторых появлялись признаки панического состояния. Я показываю «стоп», «хватит», но это не работает! Буквально до тех пор, пока его физически как-то не остановишь. С зависимыми музыкотерапией нужно заниматься очень дозированно.

– Говорят, в Европе модно стало во время работы в офисе разгружаться музицированием. В кабинетах лежат музыкальные инструменты. Кто хочет, может подойти и потренькать, побренчать на них...

– Да, музыка – хорошая психоэмоциональная разгрузка. Но «побренчать и потренькать» – это на очевидном таком уровне. Думаю, что у каждого второго-третьего человека есть способности брать инструмент и играть, пусть элементарные, но мелодии, радовать себя и окружающих гармонией звуков.